Особое мнение Алексея Румянцева

А знаете, уважаемый читатель, после этого долгого разговора я, пожалуй, впервые понял, насколько у нас всё запущено. Мы, журналисты, привыкли выхватывать из общей картины городских дел какие-то отдельные фрагменты – нам так удобнее, потому что не надо анализировать всю ситуацию в целом. Да и мимолётная «сенсация» типа – там вот кто-то обанкротился, там на какого-то хозяйственника дело завели – она как-то доступнее для понимания, чем проблема в комплексе.

Но в том-то и дело: для наведения порядка (исправления ситуации – кому как больше нравится!) необходимо ясное понимание общей картины. Людей, понимающих эту картину, можно, наверное, по пальцам пересчитать. И уж если такой человек приходит во власть, надо, наверное, Бога благодарить, что это произошло.

Но давайте без мистики. Сегодня мы беседуем с первым заместителем мэра Таганрога Алексеем Вячеславовичем Румянцевым. Новый человек? Это как посмотреть. Занимался вопросами ЖКХ в Краснодарском крае, был директором тепловых сетей, исполнительным директором крупной организации «Югводоканал». Если судить по этим вехам его биографии – чиновником в классическом понимании никогда не был. Скорее – экономист, хозяйственник. С другой стороны – у него за плечами несколько лет работы в нашем таганрогском «Водоканале» и, следовательно, он для Таганрога человек не сторонний, видящий и понимающий проблемы города изнутри. Вот с этого уровня мы и решили начать наш непростой разговор о специфике проблем Таганрога и о путях их решения. Сразу подчеркну важную тонкость: мы много говорили о коммунальном хозяйстве, хотя эта область в компетенцию первого зама главы администрации напрямую не входит. Но да простят нам этот уклон профильные руководители таганрогской администрации. Оказалось, что понять суть экономических процессов, протекающих сегодня в Таганроге, без анализа коммунальной отрасли нельзя. А экономика – это прерогатива, да, пожалуй, и профессиональный «конёк» как раз первого заместителя, в данном случае – Алексея Румянцева. Итак…

– Алексей Вячеславович! Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но мне кажется, что по ситуации в том же таганрогском «Водоканале», которым вам довелось руководить, можно судить о многих острых проблемах Таганрога в целом. Или я ошибаюсь?

– Проблем города на самом деле гораздо больше, чем проблем «Водоканала». Хотя, разумеется, важные выводы, которые касаются, например, коммунальной отрасли в целом, сделать можно. Вот, скажем, экономика. Есть особенность, которая объединяет большинство коммунальных предприятий – от «Водоканала» до теплоснабжающих организаций: все эти предприятия, по сути, изначально не рассчитаны на извлечение прибыли. Вся их финансово-экономическая деятельность формируется от тарифа. А он получение прибыли не предусматривает. Скажу даже больше: последние лет 20 тариф, к сожалению, предусматривает только то, чтобы как-то более или менее поддержать работу предприятия. В тарифе не заложены средства ни на модернизацию сетей, ни на техническое развитие. И в этом-то – главная проблема. Вот смотрите, что получается с точки зрения экономики. Мы имеем начисления одни, сбор – другой, расход – третий. Начисления – это 100 процентов, собираемость по оплате, как правило, ниже. В последнее время финансовая дисциплина плательщиков упала очень сильно, недополучаемые средства – это где-то 40 процентов от начислений. Но при этом налоги, тот же НДС, необходимо платить, в соответствии с законом, с суммы начисленных средств. Прибавьте сюда расходы на ресурсы, зарплату, техническое обеспечение работы предприятия, которые тоже необходимо оплачивать без задержки, и что мы получаем? Коммунальную структуру, которая в конечном итоге накапливает долги, исчисляемые сотнями миллионов рублей.

– Ну, знаете ли… О том, что недобросовестное население вовремя не платит коммунальщикам, мы слышим уже много лет подряд. Но есть, например, и такое мнение: сами коммунальные структуры хозяйствуют из рук вон плохо, поэтому и денег им всё время не хватает. У того же «Водоканала» – постоянные порывы магистралей, потери воды. За такое, с позволения сказать, «хозяйствование» разве население должно расплачиваться?

– Такое мнение могут высказывать люди, не знающие специфики работы коммунальных структур. Если говорить о «Водоканале», пример которого вы здесь привели, то, скажем, те же потери воды на прорывах практически не сказываются на экономике предприятия. Понимаете, затраты на подъём воды, на работу насосных станций, на утилизацию водослива всегда постоянны, независимо от того, сколько кранов в городе в данный момент открыто и берёт воду. А каждый прорыв – это тот же кран. Конечно, прорыв – это не потребители в многоквартирном доме, и «Водоканал» в результате утечки воды ничего не зарабатывает. Но он ничего и не теряет в финансовом отношении. «Водоканалу» чем прорывы могут быть невыгодны? Только тем, что прорыв долго устраняется. В этом случае на срок ликвидации прорыва потребителям оплата за воду не начисляется.

Что же касается населения, то я, разумеется, могу понять, почему с платежами такое происходит. Сами посудите: доходы большинства наших граждан колеблются где-то в пределах 12-15 тысяч рублей, а коммунальные услуги, та же услуга «Водоканала» – это услуги дорогие. И с одной стороны, поэтому собрать в полном объёме плату за такие услуги трудно, а с другой – у людей появляется соблазн как-нибудь эту оплату занизить всевозможными способами.

– С экономикой «Водоканала» в общих чертах понятно. А что у нас происходит в системе теплоснабжения города? Здесь какие перекосы, какие проблемы?

– Проблем и перекосов много, но главная проблема вот в чём. Городская система теплоснабжения, она же в советские годы создавалась, когда мы строили социализм с перспективой уйти в коммунизм. И это была такая глобальная конструкция: большие котельные, протяжённые трассы, причем всё это в значительной степени было привязано к крупным предприятиям, поэтому экономика доходов и затрат – она нивелировалась тем, что таганрогская промышленность в какой-то части возникающие финансовые дисбалансы помогала убрать. Ну а когда мы стали строить «развитой капитализм», то очень скоро выяснилось, что вся эта коммунальная отрасль с огромными котельными, многокилометровыми сетями берёт много затрат, но не приносит предприятиям доходов. И от неё всеми правдами и неправдами стали избавляться.

– Вот вы говорите, не приносит доходов. Нет ли тут противоречия? Зачем же тогда в этот бизнес тепловых поставок пришли частники? У нас ведь, если я не ошибаюсь, большую часть рынка тепловых услуг держат частники?

– На самом деле этот бизнес – очень тяжёлый, это не в нефтянку вкладываться. Да, в Таганроге есть довольно успешный опыт, когда частные структуры вошли в бизнес теплоснабжения и сумели организовать его достаточно эффективно и цивилизованно. Вот, скажем, теплоснабжающая организация ТЭПТС, которая занимает сегодня 60 процентов этого рынка в Таганроге. Структура создана с участием европейского капитала, они выкупили мощности, ресурсы, провели комплексную модернизацию, и сегодня у таганрогской администрации с этим предприятием никаких проблем нет. Да и потребители, которые подключены по теплу к системам ТЭПТС, насколько мне известно, проблем с отоплением не испытывают. Но надо понимать, что так, как в ТЭПТС, в Таганроге сделано не везде. Вот если брать оставшиеся 40 процентов рынка тепловых услуг, то там примерно 15 процентов занимает котельная и сети «Красного котельщика», еще 10 процентов – это «Таганрогэнерго» с 33 котельными, а оставшаяся очень небольшая доля распределена между тепловой генерацией «Тагмета» и небольшими компаниями. И вот здесь-то и существуют проблемы. А в подоплёке – как раз то, о чём я говорил: этот бизнес для всех этих организаций и компаний по сути является убыточным. В редком случае – выходит «в ноль». «Красный котельщик» постоянно говорит о том, что отопительная часть для них – убыточная, им приходится компенсировать потери из средств предприятия. «Таганрогэнерго» находится в процедуре банкротства, о нём особый разговор. Металлурги тоже заводят речь о том, чтобы избавиться от этого непрофильного и убыточного сегмента. Проблема ещё в том, что когда предприятия отдают свои котельные и сети, активы зачастую попадают в руки недобросовестных владельцев. Которые из этих бедных денежных потоков просто хотят что-то себе получить. Хотя и заявляют: вот мы сейчас что-то там инвестируем, модернизируем. Поймите: нормальный инвестор в эти активы не будет вкладываться, потому что за два-три года он оттуда свои деньги не вернёт. Там, чтобы что-то получить, нужно разрабатывать и реализовывать серьёзную программу лет на 15-20, а кто сегодня на это пойдёт?

– Но вот ТЭПТС же пошли?

– Они, между прочим, тоже не хотят больше вкладываться, потому что, повторяю, это бизнес тяжёлый.

– Ну а всё-таки, в чём наша проблема? Что плохого в том, что тепловую отрасль города разобрали частники? Кто-то же должен был её взять, раз предприятия от неё отказываются?

– Проблема в том, что на тех 40 процентах рынка, о которых я говорил, с какого-то времени все начали работать кто во что горазд. Разумеется, тут и вина администрации есть, потому что надо было не упускать ситуацию, собирать всех, вырабатывать некие единые правила взаимодействия. Но этого не было сделано, и к чему всё пришло? «Упало» МУП ЖЭУ, выполнявшее функции единой тепловой организации – проще говоря, владельца трубы, который обязан закупать у котельных тепло и поставлять населению, собирая с него оплату. Вслед за этим разорилось «Таганрогэнерго», которое начало работать в убыток, так как не получило сотни миллионов рублей от ЕТО МУП ЖЭУ. Ну и далее – цепная реакция: поскольку в ведении «Таганрогэнерго» не только котельные, но и внутригородские электрические сети, дошло до того, что город остался без света. Есть даже деньги на восстановление освещения, но завести их в «Таганрогэнерго» нельзя – там конкурсное управление.

Понимаете, к чему мы пришли? Вот нам говорят: вы администрация, у вас власть, почему не решаете проблемы? Правильно: обязанности по организации теплоснабжения, освещения улиц, движения транспорта у нас есть. А механизмов, чтобы это реализовать, практически нет: все эти отрасли находятся в ведении частников.

–Так что же нам остается: сложить руки и смириться со случившимся?

– Нет, конечно. Я, например, вижу такой выход: сегодня всё, что можно, необходимо собрать под крылом города, поставить туда экономически грамотных руководителей, которые будут нам показывать реальную картину, и сделать так, чтобы всё это эффективно заработало на интересы города. Да, вот это мы можем. Например, недавно состоялось собрание кредиторов «Таганрогэнерго», они выразили желание передать городу внутренние электросети и, скорее всего, передадут котельные, поскольку это непрофильный для них бизнес. А это, в свою очередь, значит, что ту же проблему с освещением улиц Таганрога мы уже в ближайшее время решить сможем.

То есть там, где мы можем, мы делаем. Но ведь есть весьма обширные, проблемные секторы городской экономики, где мы никак и практически ни на что повлиять не можем. Вот, скажем, ТАГАЗ. Там главный кредитор – Сбербанк. Ну и что мы можем сделать со Сбербанком? Мы разве что можем отслеживать текущую ситуацию, связанную с трудоустройством, с выплатой задолженности по зарплате. А влиять на то, чтобы туда пришли инвесторы и всё там заработало, не в нашей компетенции. Или, скажем так, есть в городе крупное предприятие, на котором работают тысячи человек, и оно входит в большую корпорацию. Причём в этой корпорации ещё несколько заводов, они более современные и оснащённые, и перекрывают своей номенклатурой продукцию нашего завода. В нынешней экономической ситуации получается, что владельцам выгоднее увеличить производство на новых предприятиях, а старое закрыть. Ну и как мы можем на это повлиять? Поэтому я и говорю: нам надо собрать хотя бы то, что у нас есть, на что мы влиять ещё в состоянии, и организовать нормальную работу хотя бы этого сектора.

– А у нас разве ещё что-то осталось?

– Да вот хотя бы транспортная отрасль, или тот же сектор отопления, «Водоканал». С последнего, кстати, нужно как можно быстрее снять несвойственную ему функцию – исполнения обязанностей ЕТО. Ведь это же – прямой путь к банкротству! «Водоканал» обязан собирать деньги с потребителей тепловой энергии, но чем больше он начисляет, тем больше он обязан перечислить и налогов в бюджет. А какова сегодня платёжная дисциплина, мы уже говорили. У «Водоканала» своих долгов достаточно, приходится всё время обращаться за финансовой помощью к городу, а тут ещё проблемы, связанные с выполнением функций ЕТО. Я, кстати, именно потому ушёл из «Водоканала», что был принципиально не согласен с тем, что на предприятие «навесили» несвойственные ему обязанности.

– Сомневаюсь я, что мы можем рассматривать транспортную отрасль как то, что всё ещё принадлежит городу. По-моему, мы и здесь упустили ситуацию, и теперь главную скрипку играют как раз частные компании. А между прочим, есть города в России, где частным перевозчикам такой свободы не давали и сумели сохранить преимущественно муниципальный транспорт. Теперь они и льготников возят бесплатно, и доходы в бюджет получают.

– Что такое – сохранили или не сохранили? Если, например, я авторитарный руководитель и не пустил частника, а всё организовал сам, то да – тогда я могу транспортной отраслью управлять. Но завтра ко мне придут и скажут: вот ты частников прижал, а они такие хорошие – новые автобусы закупили, дополнительные маршруты разработали, а ты их куска хлеба лишаешь. Мы тут возвращаемся всё к той же теме: когда организация лежит на муниципалитете, а исполняют частники. Вот и получается: хочу – вожу льготников, хочу – не вожу. А рычагов влияния у меня нет, потому что, с одной стороны, мне говорят – ты обязан организовать движение транспорта, а с другой – напоминают: прижимать бизнес нельзя. Ну, возят они неправильно, и что я могу сделать? Протокол составить, в конкурсной документации прописать требования. А их всё равно не исполняют, потому что у каждого свой интерес. Я собирал представителей транспортных компаний, говорили на эту тему, и какой результат? Каждый бьётся за свой кровный рубль, при этом у каждого есть что скрывать, каждый свою тему знает. Здесь так сложилась ситуация.

– И что же делать? Выход-то есть какой-нибудь?

– Да просто надо постепенно, без революций, эволюционным путём эту ситуацию менять. Видение есть, как организовать в городе транспортные перевозки. У нас ведь в чём главная проблема? В своё время сломали систему перевозок и заставили конкурировать муниципальный транспорт с коммерческим. Винегрет какой-то получился. Значит, необходимо восстановить систему. Есть генплан города, есть районы, схема движения и транспортных потребностей – она наглядна и понятна. В соответствии с ней надо, видимо, отдать долю рынка муниципальному транспорту, потому что мы можем на него влиять. И он будет возить льготников. А частник – ну он сегодня есть, а завтра его не будет, в зависимости от конъюнктуры рынка.

– Я так понимаю, вы с оптимизмом на будущее смотрите.

– Я вообще оптимист в том, что касается этой работы, иначе бы я сюда не пришёл. Я не хочу сказать, что с моим приходом вот так сразу всё изменится к лучшему. А двигаться в этом направлении – да, необходимо. Так, маленькими шагами, продумывая концепцию, без резких движений идти к намеченной цели.

– Хочу спросить о такой больной для Таганрога теме как взаимоотношения с областью. Согласитесь, в последнее время эти отношения несколько обострились, и наверняка для этого есть основания. Как по-вашему, нужно исправлять эту ситуацию?

– Да, взаимоотношения достаточно острые, и, конечно, не на пустом месте это возникло. Но область ведь тоже понимает, что часть проблем лежит в экономической плоскости, и это проблемы не только одного Таганрога. Мы же друг без друга никуда, поэтому отношения, конечно, выстраивать необходимо. Я считаю, что, строя эти взаимоотношения, порой просто необходимо на областном уровне нам самим чётко и понятно обозначать те проблемы, которые есть. Доносить их, а не замалчивать. И если проблема вовремя озвучена на областном уровне, они тут же, как правило, подключаются к её решению. А если мы проблему пытаемся замолчать, и в своем котле варясь, пытаемся решить, то возникают не очень хорошие вещи. Да и, в конечном счёте, область ведь тоже несёт ответственность за то, что здесь происходит.

– Как вы думаете, эти наши проблемы с областью – они не из-за традиционной таганрогской «самости» возникли? Мы ведь любим себя считать таким особенным городом.

– И это есть. В Таганроге раньше было мощное промышленное лобби, когда, разумеется, была эта промышленность. Сейчас в связи с ухудшением общей ситуации ухудшилась ситуация и в Таганроге. Область себя ведёт соответственно: раз вы сами с усами, флаг вам в руки. А у самих у нас зачастую теперь и не получается, потому что прежней финансовой подоплёки нет.

– И ещё вопрос – уж простите, так просто от вас не отстану. О наших кадровых таганрогских проблемах. Вам не кажется, что в этой сфере что-то не так?

– Я пока мало знаю людей в администрации, и судить об их профессиональных качествах не могу. А вот то, что проблема квалифицированных кадров существует, и она характерна не только для Таганрога – это факт. И тут себя обманывать нечего. Я и так знаю, что да – специалистов нет. А зачем нам кадры? Мы же воспитали потребителя, который хочет иметь всё и сразу, зачастую не имея для этого должной квалификации. Теперь пожинаем плоды.

Беседовал Сергей Вахонин