лито-онлайн: Сергей Григорьев
Эта рубрика целиком посвящена вашим стихам, дорогие читатели «Таганрогского курьера». К нам в редакцию газеты регулярно приходят письма с просьбой отозваться о стихотворении, которое прилагается к письму, или даже о целой поэтической подборке. И это более чем естественно – искать того, кто может профессионально разобрать поэтический текст, указать на его достоинства и слабые места. Вот, наконец, мы сможем не только опубликовать ваши произведения, но и обсудить их вместе с филологом, кандидатом наук, членом Российского Союза писателей, поэтом Надей Делаланд.
Существует множество экспериментов, доказывающих, что в мозгу человека зон, отвечающих за похвалу, существенно больше, чем отвечающих за порицание. Другими словами, когда мы хвалим кого-нибудь, то его мозг работает интенсивнее, а если украсить в этот момент голову восхваляемого электродами, то можно увидеть, как ярко «горит» кора его головного мозга. Могу привести простой пример такого эксперимента, который вы сможете повторить в домашних условиях. Исследователи просили испытуемых нарисовать с закрытыми глазами кружок, но при этом одних поощряли, выражали убеждение, что они непременно справятся с заданием и т.д., других же, напротив, ругали, как злая мама неудачливого первоклассника, заявляли, что у них ничего не выйдет, даже покрикивали. И что вы думаете? Правильно! Первые справились с заданием на порядок лучше. Вот и я глубоко убеждена в том, что пишущему стихи гораздо больше пользы принесет не беспристрастный и псевдообъективный «разнос» его текстов, а попытка найти здоровое ядро его поэтики, чтобы он смог при желании дорастить это ядро до зрелой формы. Но совсем не обратить никакого внимания на очевидные промахи, коль скоро я их замечу, тоже было бы с моей стороны бессердечно и бессовестно. Все равно что запанибратски похлопать по плечу, разразившись чем-то вроде: «Молодец! Пеши есчо!». Ну нет, я не такая!
Сегодня мы поговорим о стихах Сергея Григорьева (Таганрог). В той поэтической подборке, которую Сергей предоставил редакции «Таганрогского курьера», мне больше всех приглянулось стихотворение «Нарисованный ветер». Вот оно:
Нарисованный ветер шумит
в нарисованных скалах,
И стрекозы поют колыбельную
майским жукам.
Разукрасил я старые сказки, а ты их читала,
И, соскучившись, часто звонила мне
по вечерам.
Наши реки иссохли, отчаявшись
стать океаном,
Не осталось и камня на камне
от прежних мостов.
Наши тайны разъехались
в самые дальние страны,
Чтобы встретиться в жарких объятьях
арктических льдов.
Сколько лет, сколько зим? Да одна.
И в душевную ранку
Каждый день сыплет снега всё больше,
но я не ропщу –
Я лечусь нарисованным ветром
и пью валерьянку,
Если вдруг полегчает,
то сразу тебе сообщу.
Первое, что замечаешь в этом тексте – легкость. Нарисованный ветер еще невесомей настоящего. Но вот как его нарисуешь? Хотя... мой младший сын в свое время, помнится, рисовал запах от цветов в виде таких расходящихся лучиков. Но если целоваться по-взрослому, то мы можем зафиксировать только следы существования ветра – пригнувшаяся трава, раскачивающиеся ветки, эхо, разносящееся в горах… Да и это ведь не так-то просто нарисовать, если речь идет о статичной немой картинке, но читатель с готовностью включается в анимацию, заставляя шестеренки своего воображения работать по полной программе. Предлагаемые обстоятельства ожившей иллюстрации, заявленные первой же строкой «Нарисованный ветер шумит в нарисованных скалах», разрешают, попускают следующую строку «И стрекозы поют колыбельную майским жукам». Хотя мне она кажется немного сомнительной, у меня возникают вопросы: почему стрекозы и почему майским жукам? Что это за неуставные отношения сложились между ними? Как они поют? Нет никакого особенного наблюдения, положенного в основу данного, так сказать, художественного вымысла. Стрекозы даже не издают никакого специфического звука, который мог бы сойти за песню, как, например, сверчки, кузнечики, шмели, да те же майские жуки и то пели бы в моем воображении надежнее стрекоз. Или это аллюзия на басню Крылова, в которой попрыгунья-стрекоза лето красное пропела? Если да, то дело обстоит еще печальнее, потому что в басне обыгрываются и прямое, и переносное значения слова пропеть – в начале басни преимущественно переносное, то есть – ‘пробездельничала’, а в финале (Ты все пела? Это дело! Так пойди же попляши) из-за соседства в синтагме с глаголом попляши ощутимо возникает прямое, но это ирония, прием.
Петь и плясать – не имманентное свойство стрекоз вообще, а только той конкретной крыловской стрекозы. И аллюзия на эту конкретную стрекозу уводит нас куда-то не туда, разрушает интонацию стихотворения. Нам эта аллюзия не нужна. Но первая строка хороша, поэтому вторую мы можем себе позволить проскочить на удовольствии от первой. И даже третью и четвертую можем – в них нет никаких особенных находок, но и заметных провалов тоже нет. Кроме разве что небольшой неловкости от того, что мы испытываем недопосвященность в сюжет, развивавшийся между автором и его собеседником, но это пока терпит. Однако дальше, на строке «Наши реки иссохли, отчаявшись стать океаном» у меня снова начинают возникать вопросы. Почему реки хотели стать океаном? Существует ли в природе (или ладно – в искусстве) хоть один прецедент такого чудесного превращения? Конечно, это метафора живого чувства, не сумевшего перерасти в нечто большее, но метафора холостая – не подкрепленная реальным представлением, а потому не работающая. Переход к мостам в следующей строке объясним, но непростителен. Объясним ассоциативной связью водных пространств с мостами и необходимостью как-то передать ощущение нарушенной связи с возлюбленной. Непростителен – автоматичностью, тривиальностью языкового намерения, полностью сводящего на нет всю энергию стихотворения. И камень на камне изрядно способствует оттоку читательской вовлеченности. Избитое, много раз использованное, ослабляет стихотворение. Если только это избитое не помещено в оживляющий его контекст. Но, к сожалению, здесь не тот случай.
Наши тайны разъехались
в самые дальние страны,
Чтобы встретиться в жарких объятьях
арктических льдов.
При слове «тайны», я встрепенулась, потому что с какого-то момента у меня возникло и крепло ощущение, что от читателя, то есть от меня, что-то скрывают. Что есть информация, которой в равной степени владеют автор и адресат, но мне, то есть читателю, эта информация недоступна. И это нехорошо. Потому что стихотворение должно содержать в себе все, чтобы объяснить себя, не привлекая биографических данных (а мы и не имеем возможности их привлечь, не допросив с пристрастием самого Сергея). И дело, разумеется, не в самом слове тайны. А в – см. выше. Но и само слово здесь тоже впечатляет, делая мою и без того мавританскую фантазию совершенно необузданной. Согласитесь, первое, что приходит в голову – это внебрачные дети, от которых скрывали их происхождение, и вот, они выросли, разъехались в самые дальние страны и, встретившись там, полюбили друг друга. Но, видимо, замерзли.
Дальше про детей и тайны мы забываем, но помним про льды, потому что по вполне поэтической логике возникают зимы и снег. Тут, кстати, устойчивое выражение «сколько лет, сколько зим» не просто употреблено, а обыграно («Да одна»), что оживляет его внутреннюю форму. То же самое можно сказать о «душевной ранке», произошедшей из душевной раны, при этом на нее сыплют не традиционную соль, а гораздо более щадящий снег. И неважно, что языковая игра здесь еще бледна и угловата, сама интенция освежить речь, выйти за рамки клише – похвальна.
Вообще, все эти мои мелкие и мелочные придирки не имеют особенного смысла в свете того, что этот текст сам просится на музыку. Он хочет стать прекрасной бардовской песней, и ничто ведь не помешает ему существовать в этом качестве и радовать людей.
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ
Сегодня домашнее задание будет таким. Вам надо будет найти себе партнера, который согласился бы бесперебойно и в нарастающем темпе генерировать для вас прилагательные позаковыристей. Вы же, в свою очередь, на каждое его прилагательное должны отвечать максимально неподходящим существительным, чтобы образовывалась абсурдная непредставимая пара. Например, ваш партнер поворачивается и говорит вам: длинноногие! А вы ему, улыбаясь: руки! Или. Он (поднатужившись и вспомнив Гектора): шлемоблещущий! А вы: смех! Он (помешкав): синий! Вы: рост! Он (нервно обкусывая заусеницы): свежевыбритый! Вы: воздух! Понятно? Тогда поехали!
Потом вы поменяетесь ролями. Это упражнение, если выполнять его правильно, работает на преодоление речевого автоматизма, позволяет выйти за рамки логического мышления, ослабляет детектор коррекции ошибок, подключает наше бессознательное. И еще оно веселое.
И давайте попробуем провести маленькое дистанционное занятие.
1. Займите максимально удобное положение, расслабьтесь. Сделайте три глубоких вдоха и выдоха. Представьте, что в кончиках пальцев ног у вас зарождается теплое свечение. Постепенно оно усиливается и растет, начинает подниматься выше, по ногам, вы видите, как ноги светятся изнутри, по бедрам, свет заполняет таз, живот, спину. Позвоночник начинает светиться позвонок за позвонком. Свет опускается в руки до самых кончиков пальцев. Поднимается в голову. И вот уже все ваше тело наполнено теплым светом. Побудьте с этим светом, станьте на время им.
2. Теперь представьте, что внутри у вас есть зеркальная поверхность, что вы лежите на мягкой траве и отражаете пушистые облака, голубое небо, близкую рощу, летающих бабочек, солнечные лучи. Почувствуйте, как все это проходит сквозь вас, но не оставляет следа. Вы все так же чисты и открыты, отражаете чистое голубое небо, становитесь им.
3. Теперь обратимся к стихотворению, которое мы публиковали в предыдущем номере «Таганрогского курьера». Попробуйте, не просто его прочитать, а как бы отражать, пустить в себя:
ПОЛИНА БАРСКОВА
ЗИМНИЙ ВИД. БРЕЙГЕЛЬ
О.К.
Приручение к жизни
дается известным трудом
Как любая игра поперек,
супротиву теченья.
Просыпаясь во тьму,
Снова вижу тебя подо льдом,
Приглушенным и твердым,
ушедшим в утробу молчанья.
Белоснежка моя! я ль те мачеха,
Я ль тебе гном?
Почему ты царишь надо мной,
лучезарен и нем?
Я ль на свете, скажи,
Всех смешней, всех страшней,
всех печальней?
Жемчуг катится из твоего
напряженного рта –
Затекает в мой рот.
Красота твоя и нагота
На декабрьской сцене –
Обглоданный, нежный и черный
Вид деревьев у озера.
Рядом горит полынья.
Беспокоятся птицы в силках.
Это ты?
Это я?
Мы не виделись долго.
И как мы друг друга узнаем?
Ничего нам не скажут
изъетые снегом черты,
заводные слова.
Это я?
Это ты.
Это ты.
Так же зверя зовет и находит
Упорный хозяин.
4. Что вы можете сказать о том отражении, которое в вас возникло? Напишите в комментариях на сайте ntk-61.ru
5. Представьте, что весь окружающий мир – это зеркало, которое нас отражает. Смотрите на этот мир внимательно. Какой он, опишите его. Что вам захотелось надо исправить в себе, чтобы исправилось отражение?
6. Упражнение для занятий в паре. Станьте рядом с партнером. Отражайте друг друга. Прислушайтесь к ощущениям. Попробуйте их описать в комментариях.
Удачи, и до следующего занятия!
Сердечно ваша, Надя Делаланд.
