Театральный сезон Нанобашвили
16 июня таганрогский Чеховский театр завершит свой 192-й сезон «Вишнёвым садом», который был поставлен режиссёром Зурабом Нанобашвили в 2018 году. В нынешнем году он поставил в Таганроге «Чайку» по пьесе Бориса Акунина, и эта премьера стала ярким и заметным событием театральной жизни. Впереди – новые проекты. Так что театральный сезон Нанобашвили — в самом разгаре.
30 марта зрители Таганрогского драматического театра имени А. П. Чехова впервые увидели спектакль по этой постмодернистской пьесе. Споры о ней не утихают с тех пор, когда она была впервые опубликована в 2000 году в журнале «Новый мир».
Несмотря на кажущуюся ясность — последняя сцена чеховской «Чайки» является логическим началом сюжета одноименной пьесы Акунина — этот спектакль приглашает зрителя сыграть в многоуровневую игру, где каждый зритель выбирает именно тот уровень, на котором он способен разгадать загадки режиссера и суметь прочесть культурные коды.
После классической постановки Нанобашвили «Вишневого сада» зрители ожидали, пожалуй, более сдержанный и лаконичный по драматургическому рисунку спектакль, где чеховские персонажи будут удерживаться в заданном классиком художественном пространстве. Но не тут-то было!
На первый взгляд, мы видим на сцене типичных чеховских героев, которые «обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни». Но на самом деле, режиссер предлагает им совершенно другую мотивацию, и то, что происходит перед нами, совершенно не дает ответа на, казалось бы, логический вопрос «Кто убил Костю Треплева?».
Спектакль выполнен в абсолютной иной эстетической манере, нежели «Вишневый сад». И если, по словам Зураба Нанобашвили, в мире Раневской еще теплится надежда, что сад не вырубят и не продадут дачникам, то ответ, который даёт «Чайка», совершенно однозначен: вырубят, продадут и убьют. А виновного не найдут, а назначат сами. Что и происходит на протяжении двух актов спектакля.
Специально созданная к этому спектаклю музыка Дины Бортник только усиливает акценты — вот веселые, пока еще не знающие об убийстве (самоубийстве?) Кости обитатели поместья поют и музицируют, а вот часы мерно отбивают такты каждого дубля.
Выразительные костюмы, созданные художником Светланой Рарий для Нины Заречной и Кости Треплева, говорят не только о сиюминутном душевном состоянии этих людей, но и о тех двух годах жизни, которые они провели порознь.
Черный массивный свитер Кости напоминает не о богемной жизни молодого писателя, а о сумасшедшей жизни в смирительной рубашке, мешающей ловко схватить револьвер или обнять Нину.
Костюм Заречной, решённый в черно-белых тонах, напоминает то ли перья подстреленной птицы, то ли уже безжизненные лепестки цветов.
Соль же сильное впечатление производит сценография Зураба Нанобашвили. Перемещенный в центр сцены скелет архитектурного портала чеховского театра и выстроенный за этим порталом зрительный зал словно отражает реальный. Именно там обитает всю вторую часть спектакля уже убитый Треплев. Он выбирает разные места в пустом зрительном зале, наблюдая за событиями, разворачивающимися вокруг обеденного стола, который больше похож на операционный.
Честно говоря, сложно представить, что эти два спектакля – «Вишневый сад» и «Чайка» — ставил один и тот же режиссер, насколько в разной эстетике они созданы. С одной стороны, сдержанный, чувственный «Вишневый сад» и, с другой — острый, циничный, можно сказать, хирургический спектакль «Чайка».
Очевидно одно: появление таких спектаклей в репертуаре таганрогского театра имени Чехова — это новая страница в его жизни и значительное культурное событие.
Александр Варшавский, фото Игоря Кочанова
