«Одни спят, другие гуляют…»

Как таганрожцы отмечали Новый год в разные века.

Таганрог и новогодний праздник в России – почти ровесники. В 1699 году, как раз когда развернулось строительство Троицкой крепости на мысу Таганий Рог, Пётр I издал указ о том, чтобы Новый год праздновали не 1 сентября, как издавна повелось на Руси, а на европейский манер – 1 января. Предписывалось праздновать 7 дней, украшать ворота домов еловыми ветвями, ночью поздравлять друг друга и устраивать новое опасное развлечение – фейерверки.

Новшества достаточно удачно вписались в традиционный русский календарь между Рождеством и Крещением – в Святки, с их непременными колядками, ряжеными и гаданиями.

Думается, первые жители нашего города – немногочисленные дворяне (всё больше из опальных), солдаты и казаки, работные люди и крестьяне – если и отмечали Новый год, то вполне себе в духе русских святочных традиций. Ёлки в те времена были атрибутом придворной жизни. Да и где их было взять в Таганроге, посреди бескрайних диких степей?

А вот столетия спустя – в новогодних праздниках советского Таганрога ощущались характерные черты, явно унаследованные жителями от беспокойного царя-основателя. Новый год было принято встречать шумно – с ночными гуляниями и стрельбой, как и велел Пётр Алексеевич.

Без царя в голове

Беспокойный царь-батюшка Пётр Алексеевич, любивший новогодние фейерверки, бывал в наших краях трижды и всегда в тёплое время года. Губернатор тоже находился не близко – в Азове.

По-своему могли праздновать Рождество и Новый год пленные шведы-лютеране, которых после Полтавской баталии в Таганрог нагнали множество. Но их вряд ли можно причислить к нашим предкам-таганрожцам.

А ещё один «праздничный» указ Петра I об обязательных дворянских собраниях – ассамблеях – Таганрога так и не коснулся. Он был издан спустя шесть лет после разрушения нашего города в результате неудачного Прутского похода.

Праздновать Рождество на западный манер, примерно так, как мы делаем это сейчас, русский народ начал гораздо позже – во второй половине и даже в конце XIX века. Тогда во всех сословиях появляется страсть к кратким поздравительным открыткам, которые сильно потеснили длинные письма. Некоторые рождественские открытки того времени представляли собой целые произведения искусства из шёлка, бархата, кружев, бисера, цветного стекла. Сначала в состоятельных семьях, а затем и в домах попроще стали наряжать ёлки – явно не без влияния популярных сказок Андерсена и Гофмана.

Втайне от детей взрослые устанавливали и украшали рождественское дерево свечами, блёстками, гирляндами. Чем ярче блестела ёлка, тем она считалась лучше. Вместе с игрушками из папье-маше на ветви вешали вполне съедобные фрукты и сладости. На верхушке сияла Вифлеемская звезда, а внизу детей ждали подарки: книги, игрушки, конфеты, туалетные принадлежности и не очень дорогие, но памятные вещи.

«Детский взор игрушки манят, здесь лошадки, там волчок, вот железная дорога, вот охотничий рожок…», – описывал маленькие детские радости поэт Алексей Плещеев.

Ёлку ставили в гостиной, и, когда туда пускали детей, комната наполнялась шумной радостью и восторгом. Причём с ёлкой дети не церемонились, поэтому после праздника гостиная часто напоминала поле боя, описанное в «Щелкунчике».

Здравствуй, дедушка Мороз!

Дед Мороз появляется в традиции новогодних и рождественских празднований уже ближе к ХХ веку. И в дореволюционной России у него не было такой всеобщей популярности, как в советское время.

У Чехова есть несколько рождественских рассказов, и далеко не все они весёлые и радостные. Хотя есть в них штрихи того, как во времена Антона Павловича встречали рождественские праздники. Вот Фёдор Нилов из «Сапожника и нечистой силы» чертыхается над парой обуви в канун Рождества. Он ворчит: «Жизнь каторжная! Одни люди спят давно, другие гуляют»…

А вот герой «Новогодней пытки», запиленный супругой, вынужден ехать с праздничным визитом вежливости к родственникам и друзьям. Дядюшка накаляет его мозг политическими беседами. Следующий в списке – кредитор, которому наш герой должен изрядную сумму. Брат жены, наоборот, выклянчил денег. Кум не отпускает его, пока не опустошил с ним бутылку рябиновой настойки. В итоге жена всё равно даёт новую взбучку вернувшемуся навеселе мужу за большие траты на извозчиков и запах женских духов.

В дореволюционном Таганроге рождественские праздники проводились в основном, вокруг клубов – Коммерческого и Дворянского собраний и городского сада. Причём, в рождественские дни зачастую веселье носило благотворительный характер.

К примеру, богатые гимназисты 1 января проводили во дворце Алфераки новогодние танцевальные вечера в пользу своих бедных одноклассников. Такие танцы пользовались всенепременной популярностью и финансовым успехом, о котором

12 января 1898 года писала газета «Приазовский край».

«Продано билетов – 415 штук по одному рублю двадцать копеек, 208 билетов по шестьдесят пять копеек. Итого на сумму 588 рублей 95 копеек. Пожертвовано – 295 рублей. Выручка от продажи программок и бутоньерок – 270 рублей. Расход на освещение – 26 рублей, на музыку – 19 рублей и т.д.» – подводила газета новогодние финансовые итоги.

Первые годы советской власти полностью отменили не только религиозное Рождество, но и вполне светский Новый год. Правда, уже во второй половине тридцатых годов советское правительство вернуло новогодние праздники. И даже с гораздо большим размахом! Вместе с воспрянувшим Дедом Морозом и новым персонажем – его внучкой Снегурочкой – праздник стали отмечать не только по-домашнему, но и в трудовых коллективах.

Новогодние премии и борьба с колядками

Во время работы в заводской многотиражке «Тагмета» – 12лет назад – мне довелось собрать воспоминания ветеранов завода о том, как металлурги разных эпох встречали Новый год. Кого-то из моих тогдашних собеседников, к сожалению, уже нет в живых, но их воспоминания сохранились…

Александра Касьяновна Евдокимова (лаборант ЦЗЛ, проработала на заводе 55 лет):
«В моём родном селе Чернухино, недалеко от Дебальцево, Новый год в двадцатые годы праздновали и по новому, и по старому стилю. Я застала ещё рождественские колядки, но когда на селе стала набирать силу комсомольская организация, с этим обычаем стали бороться. На заводе до войны все отмечали новогодний праздник по-разному. Кто-то в клубе, другие дома, кому-то приходилось встречать Новый год на работе. Для детей устраивали ёлки. Помню, что игрушек тогда на ёлки вешали немного, а всё больше печенье, конфеты».

Василий Васильевич Мульчин (на заводе с 1948 года, в 1967-86 годах руководил цехом, затем – ветеранской организацией завода):
«В 1950-60-х годах цеха подавали заявки во Дворец культуры, договаривались о проведении новогодних вечеров в городских кафе или устраивали их в цеховых «красных уголках». Начальники цехов обязательно присутствовали на этих праздниках. Вначале кратко подводились итоги года, отмечались грамотами и премиями лучшие бригады. Эти премии чаще использовались для коллективных походов в театр или кино. Потом начиналась «неофициальная часть». Из спиртных напитков в цеховых буфетах продавалось пиво».

Георгий Петрович Родин (сталевар, Герой Социалистического труда):
«Мы, если были не на смене, обычно собирались 30 декабря в «красном уголке». Там стояла наряженная ёлка. Смотрели концерт. Собирались только работники завода. Но, так как в цехе обычно работала вся семья, эти вечера становились практически семейными».

Алла Дмитриевна Дреннова (в 1957-87 годах работала контролёром ОТК):
«Мы отмечали Новый год в цеховой столовой. Вокруг ёлки танцевали. Работал буфет. Там продавались выпечка, сладости. Навсегда запомнилась встреча 1959 года. Именно на том празднике я познакомилась со своим мужем. А когда приходилось встречать Новый год на смене, в свободную минуту садились за стол пить чай с пирогами собственного приготовления – кто что из дома приносил».

Фейерверк из двухстволки

В новогодних праздниках советского Таганрога ощущались характерные черты, явно унаследованные жителями от беспокойного царя-основателя. Новый год было принято встречать шумно, как и завещал Пётр Алексеевич. После боя курантов город накрывало разноцветное зарево от сигнальных ракет. И чем ближе к «Военному городку», где компактно жили лётчики, тем фейерверк становился мощнее.

Шумную картину общего веселья обязательно дополняли охотники, «бахавшие» в воздух из своих двустволок, причём милиция в новогоднюю ночь традиционно закрывала глаза на такие вольности. Зачастую такая стрельба велась в приоткрытое окно, поэтому для некоторых таганрожцев к памяти о новогодних праздниках иногда примешивается запах пороха и синяк на плече от папкиного ружья.

К слову сказать, советские мальчишки брежневской эпохи вносили свою лепту в таганрогский новогодний салют. Для «взрывпакетов» загодя закупались свободно продававшиеся ингредиенты, а потом всё это взрывалось, прилетая в торцы панельных пятиэтажек, покрывая их уродливыми фиолетово-чёрными пятнами, остающимися почти до следующего Нового года. А что тут поделать? Как говорилось в том самом, «новогоднем» указе Петра:

«Когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет …каждому на своем дворе, из небольших пушечек, буде у кого есть, и из нескольких мушкетов, или иного мелкого ружья, учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится».

Ну как забыть Петровские традиции…

Иван Заболотский